«В нашей стране развязана резня против всего живого»
Мария Колесникова ответила на вопросы Настоящего Времени в письме из СИЗО
Журналистке круглосуточного русскоязычного телеканала и цифрового информационного ресурса «Настоящее Время» Ирине Ромалийской удалось взять интервью у Марии Колесниковой, одного из лидеров белорусского протеста , которая уже два с половиной месяца находится в СИЗО . Вот что Колесникова написала в ответном письме из изолятора.
«Я воспринимаю происходящее как новый опыт». Из письма Колесниковой.
Что вы читаете или, может быть, пишете?
Перечитал «Колымские рассказы» Шаламова. Многое изменилось с тех пор, но главное осталось прежним. Лишение свободы — уже достаточное наказание. Но этот режим пытается лишить своих заключённых человеческого достоинства. Но как бы тяжело ни было, человек всегда находит в себе силы оставаться человеком.
Сейчас я читаю книгу Харари «21 урок для XXI века». Я начал её читать этим летом и только сейчас смог продолжить. Эта книга — обязательная к прочтению и необходимый практический пример для всех, особенно для политиков. Вызовы, с которыми сталкивается наша цивилизация сейчас и столкнётся в будущем, невозможно решить локально, в одном городе, в одной стране и на одном континенте. Мы все — части одного мира. И с этой точки зрения происходящее в Беларуси, настоящее столкновение двух миров (архаичного и будущего), выглядит ещё более абсурдным.
Чего вам не хватает?
Больше всего я скучаю по семье, друзьям и близким, хотя и чувствую их поддержку физически. А ещё мне не хватает живой музыки и искусства.
С какими трудностями вы сталкиваетесь?
У меня нет никаких трудностей. Я воспринимаю всё происходящее со мной как процесс обучения и новый опыт: и в повседневной жизни, и в общении, и в изоляции.
Каково ваше мнение о текущей ситуации [в стране]?
В стране развязана резня против всех живых, гуманных, талантливых и профессиональных людей.
О чем вы мечтаете?
Мечтаю о том дне, когда увижу родных и коллег , и мы будем обниматься, смеяться и много разговаривать. И, конечно же, мечтаю о свободной и новой Беларуси.
О чем вы беспокоитесь?
Меня беспокоит непрекращающееся насилие, неспособность властей найти в себе силы и мужество принять волю народа и остановить это абсолютное зло. Боюсь, что чем дальше власть будет погружаться в насилие , тем сложнее нам будет вернуться к миру. Ведь режим падёт, а мы все останемся здесь жить (и те, кто избивал и сажал, и те, кого избивали и сажали).
«Трудно понять логику администрации колонии». Комментарий адвоката Людмилы Казак.
Правозащитники признали Марию Колесникову политзаключённой. С 9 сентября она находится под арестом в следственном изоляторе города Жодино и обвиняется в нарушении закона по уголовной статье, согласно которой она призывала к действиям, угрожающим национальной безопасности страны. Её адвокат Людмила Казак в прямом эфире «Настоящего Времени» рассказала, как были изъяты книги, упомянутые Колесниковой в интервью, почему Мария не смогла ответить на все вопросы, заданные в письме, и как работает тюремная цензура:
Сегодня у Марии конфисковали книги, о которых она говорит в интервью. Как это произошло и почему?
Сложно понять логику администрации тюрьмы. Система устроена таким образом, что невозможно отправить книги напрямую Марии. Сначала книги доставляются в библиотеку. Затем по её просьбе эти книги приносят ей в камеру. А вчера книги (одну книгу Стивена Хокинга и две книги Харари) изъяли – Марии их дали давно, она как раз их читала. Вчера администрации вдруг что-то не понравилось, и они решили изъять книги, якобы не прошедшие через библиотеку. Хотя технически это невозможно.
И обещают ли они вернуть книги?
Пока не ясно. Вчера, когда я разговаривала с Марией, она пыталась решить этот вопрос с администрацией. Чем всё закончилось, пока неизвестно.
Может ли она переписываться? И на каких условиях?
Конечно, она может переписываться, и даже с людьми, живущими за пределами Республики Беларусь. Для переписки ей доступен сервис Pismo.bel. До карантина она получала огромное количество писем со всего мира, включая США и Австралию. Это её очень обрадовало.
Как работает тюремная цензура? Читают ли они её письма или что-то из них вырезают? Как это происходит?
На цензуру входящей корреспонденции дается три дня. Что именно они пытаются удалить – это их дело. Но письма, которые Мария мне показывала, письма, которые она особенно ценит, цензуре не подвергались. Некоторые письма исчезают, потому что, по-видимому, администрация не согласна с их содержанием. Но большинство писем передано ей. Только недавно у нас возникли трудности с перепиской. Некоторое время переписка была ограничена. Сейчас ежедневно приходит по 5-7 писем. Мы сейчас разбираемся и следим за этим вопросом.
В каком настроении Мария? Как её здоровье?
Пока, к счастью, у неё всё хорошо. Она полна оптимизма и очень жизнерадостна. Мне кажется, что каждый раз, когда я её вижу, она становится ещё более энергичной и решительной на победу.
Почему Мария ответила не на все мои вопросы? Ряд вопросов она пропустила. Например, она не ответила, почему не присутствовала на встрече с Александром Лукашенко в СИЗО КГБ. А как насчёт вопроса об отношении к ней администрации СИЗО? Вопроса о её сокамерниках? Правда ли, что не всё можно сказать?
Не думаю. Возможно, у неё не было времени ответить на все вопросы. И если вопросы будут отправлены ей ещё раз, то вполне возможно, что мы получим ответы. Вероятно, в тот момент она не чувствовала необходимости что-либо говорить по этому поводу. Но я почти уверен, что она уже отвечала на эти вопросы раньше, и ответы где-то были опубликованы. Так что, по сути, информация доступна.